[Типичная фанатка]

05.08.2013 в 23:54

Пишет  fandom OnePiece 2014:

fandom One Piece 2013: мини от G до PG-13 [слэш] + список работ

Потерпеть успех, одержать поражение Доплывет Преодоление Безысходность и яблоки Любовь Стечение обстоятельств Южное коварство Тепло-холодно Запах женщины Посудомойка Липы цветут Первое платье Углы Сначала догони, газон! Название: Посудомойка Автор: Smthng Diabolical Бета: [L]fandom One Piece 2013[/L] Размер: мини, 1300 слов Пейринг/Персонажи: Зоро/Санджи Категория: преслэш Жанр: романс, юмор Рейтинг: PG Краткое содержание: Санджи подарили подарок, а Зоро этому не рад. Примечание/Предупреждения: POV, сомнительный юмор Для голосования: #. fandom One Piece 2013 - работа "Посудомойка" — Нами-саааан!!! Вы только поглядите на него. Кажется, сейчас лопнет нахрен от счастья. — Нами-сан, вы ко мне слишком добры! Такой прекрасный, такой щедрый подарок! — Я знала, что тебе понравится! Не забудь, что половина суммы записана на твой счет, Санджи-кун! — ведьма обворожительно улыбается. Придурок ее, по-моему, и не слышит. — Открывай, открывай скорее, Санджи! — а это Луффи, мячиком скачет вокруг здоровущей, в половину его роста, коробки и подсовывает придурку нож. Как бы не порезал. Я зеваю и прикладываюсь к бутылке. — Зоро! — чертова ведьма лупит меня по локтю, и я давлюсь ромом — а это, знаете ли, неприятно. — Какого!.. — А ну молчать! И потерпи с бухлом хотя бы сегодня! Вот сядем за еду, тогда будет можно. Все-таки у Санджи день рождения! Вместо ответа я бросаю яростный взгляд в ее сторону. Мой яростный взгляд — ну, не то чтобы я им горжусь, но он всегда отлично работает. Бывает, даже руку на мечи класть не приходится. А этой рыжей — хоть бы что, презрительно хмыкает и отворачивается. Ну и ладно. Я с сожалением покачиваю бутылкой. Пока еще закончатся все эти подарочные восторги... В это время придурок уже кромсает внутреннюю упаковку, а рядом Робин аккуратно сворачивает ленту, которой была перевязана коробка. Заметив, что я на нее смотрю, она улыбается. Я киваю в ответ. Скучно. — Ооо, Нами-сан! Это лучший подарок, который я только мог себе вообразить! — Специально, чтоб тебе не приходилось тратить время на посуду! — Чоппер такой радостный, будто это ему вручили какой-то супер-подарок. — Это Чоппер и придумал! С моей помощью, разумеется, именно я натолкнул его на эту ценную мысль, — носище Усоппа хвастливо задран к небу. Я усмехаюсь. Даже уже любопытно, что там. — Так что это, кто-нибудь объяснит? — о, спасибо, Луффи, ты как всегда вовремя. — Посудомоечная машина, — охотно разъясняет Робин. — Теперь наш уважаемый кок сможет больше времени уделять своему любимому занятию. — Луффи, ты идиот?! Мы же вместе ее выбирали! — бедняга Луффи, у ведьмы тяжелая рука. Только капитану все равно не до нее. — Значит... больше еды, да?! Кстати, пойдемте за стол!!! Посудомойка. И кому нужна эта здоровенная дура? Я вот бутылку саке приготовил. Отличное саке, из моих запасов. Может, не отдавать? Все равно идиоту уже ничего, кроме этой машины, не интересно, а саке хорошее. Мне пригодится. Погодите. Посудомойка, да? Для посуды? Вот блин. Ну ничего, подумаю об этом попозже, сейчас на повестке дня пирушка! В ночное дежурство я украдкой, подсвечивая себе фонарем, пробираюсь на камбуз. Это не такое уж простое дело, как может показаться, учитывая несколько капканов, расставленных придурком в стратегически важных местах. Может, тут и еще какие ловушки есть, — но я за это придурку готов спасибо сказать, разве что не вслух, конечно. Кушать всем хочется, не только Луффи. Посудомойка таится в углу, уже подключенная Усоппом и тщательно вымывшая несколько десятков тарелок, оставшихся после празднования. Сверкает своим полированным боком и думает, что она тут типа надолго. Я смотрю на нее, а она, кажется, на меня — и презрительно так, вот сволочь. Считаете, с ума съехал? Ничего подобного, к врагу нужно относиться со всей серьезностью. Открыв дверцу, я направляю внутрь луч фонарика. Ничего не понимаю в этих технических штучках-дрючках... Мечом, конечно, нельзя — сразу спалят. На стенке машины обнаруживается какая-то вращающаяся штука с дырочками, наверное, воду разбрызгивает. Интересно, она откручивается? Штука хрустит где-то в основании и остается у меня в руках. Ага, отлично. Теперь остается только выбросить ее за борт — и всё, с врагом покончено. Дверца захлопывается, и теперь мне кажется, что посудомойка выглядит укоризненно. Ну и пусть. Я перехожу минное поле в обратном направлении. Ночной воздух приятно освежает, внутри было душновато и немного пахло кислым. Подхожу к фальшборту, оглядевшись на всякий случай, отправляю детальку машины в море... И тут же слышу щелчок зажигалки! Эй, я же только что смотрел по сторонам! Повертев головой, я обнаруживаю, что придурок стоит среди ведьминых мандаринов и, кажется, меня не заметил. Что это он там забыл в такое время? — Эй, поварешка, — окликаю его громким шепотом. — Не спится? Придурок затягивается и выдыхает дым, прежде чем ответить. Ну конечно, куда же без эффектов. — Маринад проверял. На обед будет индейка в вине и бренди. А, вот чем на камбузе пованивало. Маринад из вина и бренди, надо же. Лучше бы мне отдал, мясо он и без этих ухищрений может приготовить. Ладно, главное, меня не видел. — Ясно, — я стараюсь, чтобы мой голос звучал безразлично. — Ну, бывай, я на смотровую. Он не отвечает. И черт с ним, придурок — он и есть придурок. Утро я встречаю на палубе. Робин сменила меня на рассвете, но идти спать в духоту каюты мне не захотелось. Я заглянул туда за пледом, и провел остаток ночи, завернувшись в него и прислонившись к лестнице. Разбудили меня стенания придурка, раздающиеся где-то неподалеку. Спросонья даже успел разозлиться, но потом понял, что шумиха, скорее всего, означает успех моего плана. — Доброе утро, мечник-сан, — это сидящая рядом в шезлонге Робин заметила, что я проснулся, и решила проявить вежливость. — Доброе, — мрачно отвечаю я. Голова после вчерашнего тяжелая, а крики с камбуза утру доброты не прибавляют. — Кажется, на камбузе что-то происходит, — любезно сообщает Робин. — Кок-сан чем-то расстроен. Если бы Робин была пиратским капитаном, ей непременно надо было бы дать прозвище капитан Очевидность. — Надеюсь, они не поубивают друг друга и мы не останемся без завтрака. А лучше — капитан Безысходность. Будто прочитав мои мысли, Робин тонко улыбается. — Пойду, погляжу, — я поднимаюсь и топаю по направлению к камбузу. Слова становятся различимы еще до того, как я открываю дверь. — Усопп, ты представляешь себе, что скажет Нами-сан? — трагический голос придурка заставляет меня ухмыльнуться. — Я представляю, какой она счет выпишет... — Неужели это никак нельзя починить? Я снова усмехаюсь и тянусь к дверной ручке. — Да нечем мне это чинить! Тут новый шланг нужен, я тебе уже битый час это объясняю! Моя рука замирает. Погодите, шланг? Я вроде не трогал никаких шлангов. — И вообще, я его осмотрел. Такое ощущение, что он был чем-то прорезан, потому и лопнул. Чем-то очень острым. — Да кто его мог порезать? Может, во время транспортировки повредился? — Откуда я знаю. Вроде целый был, когда я прикручивал. Я не выдерживаю и вхожу. Придурок стоит, прислонившись бедром к столу, Усопп — на коленях рядом с отодвинутой от стены посудомойкой. Рядом — натекшая лужа. — А, Зоро. Твои мечи на месте? Если да, значит, версия саботажа отменяется, — шутит Усопп и открывает дверцу машины. Я машинально нашариваю рукояти катан. Одна, вторая, третья — все тут. Помимо них из острого на корабле только ножи придурка, но... — Ого, да тут распылитель отломан! Что за ерунда? Тут призраки постарались, что ли? Хотя какой призрак смог бы отодрать эту штуковину, для этого, небось, мышцы нужны не меньше, чем у Зоро, — Усопп скрывается в недрах машины по пояс и его голос звучит гулко. Я смотрю на придурка. А он на меня. — Прекрасно. Замечательно. Не везет мне с подарками на день рождения, — вот эти страдательные нотки ему особенно натурально удались, надо отметить. — Черт с ним, Усопп, потом посмотришь, что можно сделать, и продумаешь версии о привидениях. Мне нужно готовить завтрак, — придурок отворачивается к мойке, и бросает уже через плечо: — А ты, маримо-кун, сегодня поможешь мне мыть посуду. — С чего бы это? — С того... — придурок оказывается рядом в мгновение ока и шипит мне в ухо, — что твоя мерзкая рожа выглядит слишком довольной! Или мне кого-нибудь еще попросить? Мы оба переводим взгляд на посудомойку. Оттуда торчат уже только ноги Усоппа, бормочущего себе под нос, прикидывая, чем и как можно заменить распылитель. Вряд ли он что-либо слышал. — Ладно, помогу, только не надо плакать! — Пшел вон!.. — нога почти врезается мне в солнечное сплетение, я успеваю отскочить в последний момент. Дать бы ему по башке, но есть хочется, пусть уж готовит, что ли. Я возвращаюсь на камбуз после завтрака, неся с собой бутылочку саке. Отдам, что жалеть — подумаешь, бухло. Не оставлять же человека без подарков. Бросив взгляд на посудомойку, я прямо-таки вижу, как она улыбается. Название: Липы цветут Автор: Крошка Капризуля Хоч Бета: [L]fandom One Piece 2013[/L] Размер: мини, 1230 слов Пейринг/Персонажи: Зоро/Луффи, упоминаются все пираты Соломенной Шляпы Категория: джен/слэш Жанр: общий, драма Рейтинг: РG Краткое содержание: Они уходят. Сначала — ненадолго, потом — навсегда. Примечание/Предупреждения: AU, пост-канон Для голосования: #. fandom One Piece 2013 - работа "Липы цветут" Робин и Фрэнки уходят первыми. Они решили это давно, Луффи знает. Прощаются весело: пиратская вечеринка, выпивка — всем, апельсиновый сок — для Робин, обещание встретиться, объятия-танцы-песни, и на утро — непривычная пустота. Они собрались в Ватер7, это Луффи тоже известно. Фрэнки хочет вернуться домой, там будет легче, там — Айсберг и семья, большая, несуразная, но родная же. А Робин… Луффи всматривается в ее глаза, пытаясь понять. Они светятся чем-то тихим-тихим, умиротворенным даже, и Луффи успокаивается. Утром, в полусне, он чувствует теплую ладонь на своей щеке и слышит тихое: «Спасибо». Он понимает, что пришло время отпустить, и улыбается. Ладонь растворяется в лепестках и исчезает. Потом он не может вспомнить, не приснилось ли ему это. Нами с Усоппом отплывают на одном корабле. Когда они поднимаются на палубу, Усопп подает Нами руку — и та принимает ее, даже не стукнув его по голове. Они вообще подозрительно близко находятся друг от друга, а их улыбки часто предназначаются только друг для друга. Оба хотят вернуться домой, повидать родных и друзей в своих деревушках, отдохнуть, а потом… Оба еще не решили. Но их острова почти рядом, а путешествие туда — долгое, в дороге многое может произойти. Поэтому Луффи улыбается и обещает приехать в гости. К кому — не уточняет. Пусть они сами сначала разберутся. Брук остается у Обратной горы с Лабуном. Там теперь полным ходом идет строительство: огромная сцена прямо на воде, зрительный зал… И Лабун присутствует на всех репетициях. Брук говорит, что его старым костям уже давно пора где-то осесть. Ну а здесь, в центре целого мира, одиночества точно можно не бояться. Санджи, впавший в депрессию после предательства Нами и Робин, возвращается на Барати. Поскольку денег у него, как и у любого другого из команды Луффи, было сколько угодно, он решил построить новое, куда более шикарное помещение. Он увидел Олл Блю, он возвращался домой победителем, да и приключений ему хватило на всю оставшуюся жизнь. Если же он вдруг понадобится команде, или они просто соскучатся по его еде… Что ж, Луффи знает, где его найти. Чоппер долго не может решиться. Он мечется, плачет при каждом прощании, хочет уйти то с одним, то с другим, потом все порывается остаться с Луффи… Наконец, просидев всю ночь без сна, однажды утром он говорит, что возвращается к Докторине, а потом откроет свой собственный плавучий госпиталь, где будет лечить всех бесплатно. Луффи улыбается: меньшего он и не ожидал. Прощаясь, Чоппер уже не плачет. — Вот мы и снова вдвоем. — Зоро стоит рядом с ним, Санни мирно покачивается у причала, а липы цветут душно и сладко, дурманя голову. — Что будем делать? Приказывай, капитан. — Я уже не капитан, Зоро, — Луффи широко улыбается. — Команды больше нет. — Хватит глупостей, — злится Зоро. — Пока есть ты и я, всегда будет команда. — Тогда… — Луффи разминает кулаки. — Мы отплываем! Поднять паруса! И Зоро подчиняется приказу. — Стой, Луффи! — вдруг опускает он руку на плечо, разворачивая к себе. — Прежде чем мы отплывем, я хотел сказать… То есть, я не умею говорить это… Ну, я никогда и не пытался, сам понимаешь… В общем… — Я тоже люблю тебя, Зоро, — широко улыбается Луффи и хлопает его плечу. — Но только я совсем не умею целоваться и все такое. Хэнкок хотела меня как-то научить, но я отказался. Зоро молча кивает, решая не признаваться, что он тоже никаким опытом не обладает. Научатся. У них впереди сколько угодно времени на двоих. Оба не знают навигации. Оба не умеют управлять кораблем. У них даже нет Лог Поса. Но Луффи говорит: мы приплывем! И Зоро ему верит, а как же иначе? Через несколько дней пути они видят остров. Санни пристает к нему легко и радостно, словно возвращаясь домой, и Луффи первым, как и полагается капитану, спрыгивает на новый берег. — Идем, Зоро! — вопит он. — Надеюсь, здесь будет много хорошего мяса! На этом острове они остаются надолго. Зоро тренируется, Луффи охотится: дичь, как и рыба, здесь оказывается замечательной. Они строят дом со своими скудными плотническими умениями, Луффи приручает пару каких-то диковинных монстров, а Зоро разрабатывает все новые комплексы упражнений. По вечерам они смотрят на закат: Луффи треплется о какой-то ерунде, а Зоро дремлет, вслушиваясь сквозь наступающий сон в мягкие переливы голоса. Он звучит совсем как море. Изредка они получают газеты: почтовые альбатросы залетают сюда скорее случайно, чем сознательно. Луффи быстро пролистывает их, рассматривая фото, и, сложив невообразимым комком, отдает Зоро. Тот раскладывает аккуратно, внимательно прочитывает, и пересказывает Луффи то, что считает нужным: обычно это новости о пиратах, которые сумели обойти Морской Дозор. А через два года газета падает из его рук. Огромные буквы на передовице и фото во весь разворот: в одну ночь вся бывшая команда пиратов Соломенной Шляпы была уничтожена. Робин, Фрэнки и их ребенок — зверски убиты в Ватер7, в их собственном доме. Санджи найден мертвым в Барати, Нами, Усопп, Чоппер — все они умерли. Даже Брук был уничтожен, а кости, которыми он так дорожил, перебиты в пыль. В живых остались только они, и та его фраза «Вот мы и снова вдвоем» оказалась пророческой. У них больше нет команды. Луффи не плачет. У него сухие глаза и сжатые губы, и он, глядя на Зоро незнакомым, пугающим взглядом, отчаянно хватает его за отвороты: — Почему мы, Зоро? Почему остались живы только мы? Чем мы это заслужили? — Я не знаю, что происходит, — медленно говорит Зоро. — Но ты здесь — потому что твоя задача здесь еще не закончена. А я — чтоб заставить тебя жить. И Луффи, вцепившись в жесткую ткань, плачет у него на груди, а липы роняют на них свои медовые соцветия. Зоро гладит его по спине, прижимая к себе так крепко, что становится сложно дышать, и чувствует, как боль Луффи заполняет его самого. Им не впервой делиться болью; Зоро забрал бы ее всю, если бы только мог, но все, что он может сейчас — это обнимать своего капитана, не давая ему уйти. — Мне больно, Зоро, — тихонько шепчет Луффи, и Зоро понимает, что это первый раз, когда Луффи жалуется на что-то. — Мне очень, очень больно… — Попробуй уснуть, — тоже шепотом говорит Зоро, и садится на землю, устраивая Луффи у себя на коленях. — Завтра будет новый день. Сейчас нам надо просто поспать. * * * Зоро просыпается под огромной раскидистой липой и с наслаждением вдыхает душистый аромат. Он не помнит ничего о том, что было вчера, кто он такой, и как здесь оказался. Ничего, кроме своего имени. Но липы пахнут одуряюще сладко, внутри будто трепещет воздушный змей, и хочется бежать вперед. Он входит в перелесок, и там, на опушке, замечает отчаянно рыдающего мальчишку. — Эй, малявка, ты чего ревешь? — Зоро опускается рядом с ним. — Я вовсе не реву, — мелкий всхлипывает и вытирает слезы грязным кулачком. — Я только плакал немного, но уже закончил. И я не малявка, ты же ненамного старше меня. Мне уже восемь лет! — А мне десять, — гордо заявляет Зоро. Он чувствует себя совсем взрослым, и откуда-то в нем появляется уверенность, что его обязанность теперь — всегда защищать этого плаксу. — Я старше, так что ты не бойся. Я тебя в обиду не дам. Как ты здесь оказался? — Не знаю, — мальчишка пожимает плечами. Слезы уже высохли, и теперь он смотрит на него с дружеским любопытством. — Я шел-шел и потерялся, а больше ничего не помню. Меня зовут Луффи, и я умею драться. А ты? — Я Зоро, и я тоже умею сражаться, — серьезно говорит Зоро. — Когда-нибудь я стану величайшим мечником в мире! — Ух ты! — восклицает Луффи. — А я стану Королем Пиратов, и у меня будет собственная пиратская команда, где ты будешь моим первым помощником! Ой, Зоро, а давай сразимся? — Может быть, но попозже. Сейчас нам надо выбраться из этого леса и найти себе что-то на обед. Ну что, идешь со мной? — Ага, — радостно кивает Луффи. И протягивает ему руку. Название: Первое платье Автор: Крошка Капризуля Хоч Бета: [L]fandom One Piece 2013[/L] Размер: мини, 1300 слов Пейринг/Персонажи: Дадан/Макино Категория: фемслэш Жанр: романс Рейтинг: РG-13 Краткое содержание: Даже самые отчаянные горные бандитки когда-то были маленькими девочками и мечтали о Красивом Платье. Для голосования: #. fandom One Piece 2013 - работа "Первое платье" — Так, ребята, пора по домам. Собирайтесь, жены с вениками уже ждут! — уговаривает засидевшихся просителей Макино, помахивая тряпкой. Официально бар закрывается в десять, об этом красивыми крупными буквами гласит вывеска у входа. Только если спросить о часах работы у любого завсегдатая, он удивленно покрутит головой и выдаст что-то вроде «Пока не уснем», «Пока сакэ не кончится» или «Ну, пока Макино не выгонит», и добавит, широко улыбнувшись: «Но она добрая!». Остальные согласно покивают, вспомнят десяток историй из жизни, и сойдутся на том, что Макино — настоящая душа деревеньки, а ее бар выполняет одновременно функции местного совета, новостного центра и кабинета скорой психологической помощи. А потом они все вместе пойдут пить сакэ — к Макино, куда ж еще — и будут сидеть, в который раз перетирая немудреные деревенские сплетни, да споря о погоде: «Ты только посмотри на эти тучи, гроза будет!» — «А я вам говорю, засуха грядет, вон как трава ложится!». И так — пока Макино не встанет у столика: — Сейчас ваши жены придут и выволокут за шкирку, как котят! Бегом домой! Поле этого все еще долго собираются, что-то обсуждают, и помогает только угроза не пускать последнего ушедшего целую неделю: даже самые заядлые гуляки оставляют деньги, забирают куртки и, наконец, торопятся к выходу. — Эй, Макино, — один из компании вдруг всматривается в угол и понижает голос до шепота. — Там еще та мымра из горных бандитов. Помощь не нужна? Мы ее живо отсюда… Только скажи! — Иди-иди, сама разберусь, — отмахивается Макино, и запирает дверь. Гасит свет, оставляя только свечу, на ходу развязывает передник и подсаживается к Дадан. — Привет, — улыбается Макино. Дадан опускает взгляд, старательно рассматривая царапину на столешнице. — Неделю здесь не появлюсь, честно слово, — хрипло отвечает она. — Не буду больше пугать твоих клиентов. Прости, что задержалась. — Да ты и так тут нечастый гость, — Макино ласково гладит ее по руке. — И я помню, какой сегодня день… Дадан только кивает, и в уголках глаз у нее предательски блестят слезы. Обе молчат, вспоминая, как в этот день погиб Сабо. — Ладно, пойду я, мне пора, — Дадан вдруг начинает собираться, пытаясь вылезти из-за горы пустых кружек. — Никуда ты не пойдешь, — Макино мягко останавливает ее. — Ночь на дворе, ты в своих горах ногу еще подвернешь, а я себе не прощу. Оставайся. Переночуешь у меня, позавтракаешь и отправишься себе спокойно. — Вот уж ерунда, я дорогу с закрытыми глазами найду! — Дадан хорохорится, нервно мнет салфетку и все никак не решается взглянуть на Макино. Ей страшно: вдруг та шутит? А вдруг… Вдруг и правда всерьез? И она сможет остаться здесь, где все вокруг пахнет Макино и каждая вещь хранит ее тепло. Нет, просто невозможно! — Знаю! — Макино радостно хлопает в ладоши, отчего Дадан, дернувшись, поднимает глаза, сталкиваясь с ней взглядом, замечая, какие ямочки у Макино на щеках и что ее глаза светятся радостью. — Мы устроим девичник! Вино, свечи и болтовня до утра — все, как полагается. Дадан чувствует, как ей становится жарко, язык отказывается поворачиваться, а из горла доносится только жалкое мыканье. Макино понимает это по-своему: берет за руку, тащит на второй этаж, устраивает поудобнее, а сама уже расстилает матрас, раскладывает вещи, и все так быстро, легко, красиво… Дадан просто любуется, забыв о времени, и вздрагивает, когда Макино протягивает ей бокал, усевшись рядом на пол. — Надеюсь, тебе понравится… Это мое любимое, но выпить-то его и не с кем. Сапожник без сапог, а бармен ведет жизнь трезвенника, — Макино смеется, и ее округлое, словно игрушечный мячик, колено, касается бедра Дадан, и та только и думает что об этой обтянутой тканью коленке, такой маленькой и изящной. Она отхлебывает автоматически, не чувствуя вкуса, и кивает: — Замечательное. — Я рада, — Макино снова улыбается. Откуда в ней столько улыбок? И все ведь разные. Одни — для клиентов, другие — для друзей, третьи — для детей… Их Макино обожает, это Дадан знает наверняка. Почему же не завела своих? И как будет выглядеть улыбка Макино для человека, которого она любит? Слишком много вопросов. Макино подается вперед, их бокалы сталкиваются с тихим звоном, и они отпивают синхронно: большой глоток, полбокала зараз — Дадан, и крохотный, словно птичка — Макино. — О чем ты мечтала, когда была маленькой? — вдруг спрашивает Макино. Вопрос неожиданный, и он застает Дадан врасплох. — О платье, — честно отвечает она, и все ее детство — да вся ее жизнь! — кажутся ей убогими и жалкими. Она и вправду мечтала о платье. Таком с оборочками, кружевом, бантиками, вышивкой, цветочками, розовом и воздушном, чтоб как в сказке… Разве в одинаковых клетчатых штанишках и скучных рубашках пятилетняя девочка может почувствовать себя принцессой? Но ее родителей практичная сторона интересовала сильнее, и платья ей так и не купили. "К чему лишняя роскошь? Она только для Тенрьюбито хороша!" — приговаривали они. Потом она выросла, завела семью, стала горной бандиткой, а платье так и не купила. Несолидно как-то. — Платье? — Макино смотрит на нее задумчиво, но не смеется. — Кажется я знаю, что делать. Подожди-ка минутку! Она роется в шкафу, вытаскивает какие-то длинные отрезы, выбирает придирчиво… — Раздевайся, — весело говорит Макино. — Сейчас все устроим! Дадан чувствует, как вся заливается краской. — Как… совсем? — глупо спрашивает она. — Ну конечно, — Макино заливисто хохочет и помогает ей с блузкой. А потом ловко обматывает ее какой-то темно-синей тканью, тонкой и ужасно красивой, закрепляет булавками на груди и плечах, кое-где сшивает на живую нить и перехватывает все это широким серебряным кушаком. Он сверкает мириадами крохотных звезд, и Дадан завороженно наблюдает за причудливой игрой света и отблесками огня. — Последний штрих, — восклицает Макино и, вытащив из вазы роскошную белую лилию, прилаживает ее на кудри Дадан. — Готово! Можешь посмотреть в зеркало! Дадан с опаской вглядывается в свое отражение и замирает, неверяще трогая мягкие складки, проводя пальцами по тяжелым кистям пояса, свисающего до земли. — Какое красивое, — шепчет она, и Макино ее строго поправляет: — Это ты красивая! Само по себе платье ничего не значит, оно может только раскрыть внутреннюю красоту человека. И ты сейчас прекрасна, как… Как принцесса! — Как принцесса… — эхом отзывается Дадан и закусывает дрожащие губы. Ей далеко за сорок, у нее лишний вес, морщины, кривые зубы и куча вредных привычек, но, черт возьми, это первое в ее жизни настоящее платье, и разве она не может позволить себе хоть чуточку помечтать? — Если хочешь — я сошью его для тебя по-настоящему, — говорит Макино. — Куда оно мне? — Дадан с сожалением гладит нежный шелк. — Оставь лучше, хорошая ткань, тебе пригодится. — Вот уж глупости! — Макино тоже касается платья, и их пальцы сталкиваются на мгновение. — Оно идет тебе и радует тебя, а значит, лучшего применения и придумать нельзя! Но Дадан не слышит ее. Она смотрит очаровано на нежные, мягкие губы и на легкий пушок на щеках… Сейчас она снимет платье, и снова превратится в толстую старую бандитку Дадан, но пока волшебство еще не кончилось… — Макино, — решается она, — можно тебя поцеловать? И, глядя на испуганное лицо Макино, торопится, чтоб объяснить, чтоб сказать все правильно и не совершить очередной глупости, но в голове пустота, и ничего, кроме всякой ерунды, не получается сказать: — Я не хотела тебя пугать, прости, но ты красивая и добрая, я люблю тебя, давно, я знаю, я идиотка, прости… — Ш-ш-ш, — Макино улыбается ей мягко-мягко, и Дадан думает, что еще никогда не видела у нее такой улыбки и что теперь и умереть от стыда не жалко, ведь оно того стоило. — Я не могу сказать сейчас, это все… ново для меня. Давай отложим до завтра, хорошо? А теперь — спать. Она прижимает ладошку к губам Дадан — словно прохладный лепесток касается кожи — и жестом указывает на матрас. — Спокойной ночи, — шепчет она, и Дадан покорно заворачивается в одеяло. Но обе не спят до утра. За завтраком они молчат. Макино только спрашивает, не добавить ли омлета и не налить ли еще кофе, а Дадан мечтает спрятаться под самый огромный камень на горе или зарыться глубоко в землю. Когда она стоит в дверях, неловко одергивая блузку, Макино говорит: — Я все же пошью платье… И принесу его тебе, хорошо? А потом она берет Дадан за руку и тихо добавляет, розовея: — Когда ты будешь одна? И Дадан чувствует себя как в сказке. Не принцессой, нет — эта роль на сказку только одна, и она принадлежит по праву Макино. — Хоть завтра, — отвечает Дадан и пожимает нежную ладошку. Принцем ей быть точно никто не запретит. Название: Углы Переводчик: Какой-то левый чувак Бета: [L]fandom One Piece 2013[/L] Оригинал: Lonicera Japonica (разрешение получено) Ссылка на оригинал: Angles Размер: мини, перевод 1445 слов, оригинал 1666 слов Пейринг/Персонажи: Каку/Джабура Категория: слэш Жанр: юмор и в некотором роде повседневность Рейтинг: PG-13 Краткое содержание: Каку полон сюрпризов. И геометрических узоров. Для голосования: #. fandom One Piece 2013 - работа "Углы" Каку уже давно понял — скучающий Джабура ни при каких обстоятельствах не был приятной компанией. Собственно, как и сейчас. — Знаешь, что я только что заметил? — произнес Джабура, расслабленно оперевшись подбородком на кулак и уставившись на Каку через всю комнату. — Что ты только что заметил, — отозвался Каку, постукивая ручкой по блокноту, в котором он пытался набросать подходящее и достоверное оправдание для действий Луччи, в очередной раз перешедшего все границы. — Даже уши у тебя какие-то квадратные. Каку оторвал взгляд от блокнота, посмотрел в окно, тяжело вздохнул и снова вернулся к работе. — Просто… замечательно. — И твои руки, — Джабура продолжал все в том же духе. — Они тоже несколько угловатые. Каку рефлекторно задвинул пишущую руку чуть глубже в рукав. — Отлично. — Готов поспорить, и шея у тебя квадратная, потому ты и носишь все время этот дурацкий воротник. — Иногда мне кажется, что ты высмеиваешь меня, Джабура. Джабура фыркнул и подался вперед, опираясь локтями на колени и задумчиво косясь на Каку, кропотливо составлявшего отчет. — Я думаю, единственное, что в тебе есть неквадратного, — это глаза. Каку улыбнулся себе под нос и задумчиво хмыкнул, заканчивая предложение решительным росчерком. — А ты уделяешь мне пристальное внимание, не правда ли? Джабура моргнул. — Чего? А. Черт, мне просто скучно. Не выдумывай, все это лишь делает тебя чуть интересней линолеума. — Он откинулся спиной на диван и заложил руки за голову. — Хм, это ставит меня на ступень выше по сравнению с тем, где я был на прошлой неделе, — произнес Каку, постукивая ручкой по подбородку. — А? — На прошлой неделе ты сказал, что лучше будешь разговаривать с полом, чем со мной, — пояснил Каку, мысленно корректируя записи: «Полагаю, "И в заключение, Вам следует просто радоваться, что это был почтовый работник, а не Вы" ситуации не разрешит…» На лице Джабуры отразилась напряженная работа мысли. — О. Ну, так оно и осталось. Но, быть может, я лучше буду смотреть на тебя, пока разговариваю с полом. — И все же ты продолжаешь говорить со мной, — отметил Каку, дописывая примерный конец предложения. — При этом глядя на меня, хочу добавить. Мне стоит быть польщенным? — Не обманывайся, — небрежно сказал Джабура и потянулся. — Ты ведь уже разобрался с отчетом? Час уже корпишь. Каку нахмурился. — Дело в деталях. — "Это было ошибкой общества…". Нет. — Ты мог бы помочь мне с этим… Джабура рассмеялся, громко и хрипло, словно это было самым смешным из того, что он услышал за всю неделю. Каку вздохнул и сжал зубы. — Черта с два, — наконец сказал Джабура, вытирая слезу из уголка глаза. — И ты не должен. Пусть ублюдок сам пишет свой отчет. — Да, но ничего хорошего у него из этого не выйдет, только добавит всем нам проблем, — устало объяснил Каку. "Пожалуйста, имейте в виду, что запирать его в данный момент — не лучшее решение, хоть он того и заслуживает". — Я просто пытаюсь представить все это под позитивным углом. Джабура фыркнул. — Да, у тебя их много. Каку замер, занеся ручку над бумагой и повернулся, чтобы посмотреть на Джабуру, сложившего руки под голову и беспечно улыбавшегося в ответ. — Чего? — Углов. — ... Я мог бы ответить на это. — Каку перекинул ногу на ногу и натянуто улыбнулся в отчет. — Но я работаю, так что, пока я пишу, я оставлю тебя и твои колкости там, где ты есть. — Хм, — протянул Джабура, и добавил: — Я думал, у нас уже есть секретарь. После недолгих раздумий Каку пришлось признать, что Джабура ловко продернул и его, и Калифу в одной тонкой насмешке. Но это не значило, что он признает этот факт вслух. — Я закончу минут через десять или около того. Можем после подраться, если ты действительно этого хочешь. — Кто сказал, что я хочу драться? — произнес Джабура, приподнимая бровь. — Я просто проверяю, сколько времени уйдет на то, чтобы ты сорвался. Каку вздохнул и написал половину предложения, которое, вероятно, придется изменить во втором черновике. — Я не сорвался за все то время, что знаю тебя, Джабура. Что заставляет тебя думать, что это вообще когда-либо произойдет? — Ну, на то есть три причины, — начал Джабура, усаживаясь и загибая озвучиваемые причины на пальцах. — Я никогда не встречал кого-либо, кого не смог бы сломать. Если я продолжу, в конечном итоге я найду то, что выведет тебя из себя. Ну и все срываются, в конце концов. — Он скрестил руки на груди и откинулся спиной на диван. — Чем дольше я тебя знаю, тем легче все это становится. Помнишь тот момент с жирафом? Я подбираюсь все ближе. Каку ненадолго закрыл глаза и стиснул зубы. — Чего конкретно ты от меня добиваешься? Что бы я ударил тебя? Ты осознаешь, что технически я способен тебя убить? Если ты выведешь меня из себя, я могу отправить тебя в больницу. Джабура пожал плечами. — По крайней мере я буду знать, что выиграл. — Ты не можешь говорить это серьезно. — Но Джабура продолжал ухмыляться. Каку уже давно подозревал за ним какое-то подсознательное стремление к смерти. — Ладно, отлично. Попробуй. — Ты даешь мне разрешение подтрунивать над тобой? — Хоть я и уверен, что буду сожалеть об этом остаток своей жизни, да. — Что ж, это будет уже не так весело, но ладно. — Джабура хищно усмехнулся и поднялся, оглядывая свою добычу наметанным глазом. Каку вздохнул, отложил блокнот и ручку на кофейный столик и тоже поднялся. — Начнем с того, что у тебя нет чувства стиля. — По крайней мере я ношу обувь, — парировал Каку. — Да, обувь. Конечно. И бейсболку. И спортивный костюм с воротником до подбородка и квадратными карманами. Просто подумай об этом — спортивный костюм с квадратными карманами. Ну же. — Формальный дресс-код, — ответил Каку. — У меня это спортивный костюм с квадратными карманами, а у тебя — расстегнутая рубашка, отсутствие обуви и галстук. Джабура коротко обдумал услышанное и неохотно кивнул в знак согласия. — Хорошо. Но ты застенчивый. Каку опешил. — Что ты имеешь в виду? — А что, ты думаешь, я имею в виду? Ты не уверен в себе. — На лице Джабуры отразилось чувство превосходства. Каку же смотрел на него с сомнением. — Серьезно. Ты вечно одеваешься так, что видными остаются четыре дюйма лица от силы, кепку натягиваешь вниз, чтобы люди не видели твоих глаз — и козырек такой же длиннющий, как твой нос. И кстати не думай, что я не заметил — когда я сказал, что твои руки выглядят странно, ты попытался спрятать их. Помнишь, тогда, когда мы были под прикрытием, нам пришлось переодеваться в той задней комнате, и ты заставил нас с Фукуро отвернуться? Да. Застенчивый. Джабура с явным самодовольством расправил плечи. Каку же перебирал пальцами воздух, не будучи уверенным, как на это ответить. Но Джабура не дал ему и шанса. — Готов поспорить, в отношениях ты тоже ужасен. Во-первых, тот самый факт, что ты не можешь спокойно раздеться перед людьми, потом эта ужасная вежливость, да и разговариваешь ты как жуткий старикан. И ты вечно под завязку набит своими отчетами, работой, «которую нужно сделать». И я никогда, ни разу не видел, чтобы ты уходил оторваться в пятницу вечером, даже в тот раз, когда Кумадори позвал тебя с собой перекусить рамена, потому что ему стало жаль тебя — Кумадори стало жаль тебя, Каку, подумай об этом. И позволь спросить тебя кое о чем: как ты вообще можешь целоваться так, чтобы твой нос при этом не мешался, а? Во взгляде Джабуры скользил триумф. Каку ошеломленно моргнул и открыл рот, чтобы ответить. Когда же стало очевидным, что слов все-таки не будет, он закрыл его снова. Джабура улыбнулся еще язвительней, и в этот момент на лице Каку отразился вызов — он зашел слишком далеко, что бы позволить Джабуре сейчас победить. — Это не так сложно, как можно было бы подумать, — спокойно сказал он и подошел к Джабуре, настороженно поднявшему бровь. — Вот так. — Он взялся за правый ус Джабуры и дернул вниз, заставляя того наклонить голову вбок. — Оу! — гаркнул Джабура, но дальнейшие протесты пресекли губы Каку, жестко прижавшиеся к его собственным, под неудобным, но эффективным углом. Не ограничившись этим, Каку скользнул рукой по шее Джабуры, чуть компенсируя неудобный угол, делая поцелуй скорее интимным, чем грубым. В этот момент Джабуру накрыло ужасающее понимание того, что все это было не просто демонстрацией — Каку целовал его, и одного этого было достаточно, чтобы уничтожить любую возможность парировать. Чуть погодя Каку отступил назад и с победой во взгляде убрал руку с шеи Джабуры. — Вот. Видишь? Главное — выбрать правильный угол. А я ведь хорош, когда речь идет об углах. –Ты… Только что… Каку вздохнул. — Да, Джабура, я только что поцеловал тебя. Прежде чем ты пулей вылетишь отсюда, пожалуйста, вспомни, что ты сам спросил, да и показать было легче, чем объяснять. И, честно говоря, травматичнее для тебя — считай это дополнительным бонусом. Теперь, если ты меня извинишь, меня ждет незаконченный отчет. — Каку вернулся назад в свое кресло, взял ручку и блокнот и продолжил писать. Спустя где-то полчаса, в поисках книги, понадобившейся директору, в комнату вошел Бруно. Заметив Джабуру, стоявшего посреди комнаты неподвижно и явно в ошеломленном состоянии, он подошел ближе и помахал рукой перед его лицом. Когда это не возымело эффекта, он пару раз щелкнул пальцами, но тоже безрезультатно. Бруно посмотрел через плечо на Каку и поднял бровь. — Что случилось? — спросил он. Каку, не отрываясь от отчета, невинно улыбнулся. — Я выиграл. Название: Сначала догони, газон! Автор: Smthng Diabolical Бета: [L]fandom One Piece 2013[/L] Размер: мини, 1860 слов Пейринг/Персонажи: Зоро/Санджи Категория: слэш Жанр: романс, экшн, ER Рейтинг: PG-13 за мат Краткое содержание: Ночные уличные гонки. Примечание: real-life AU. Написано под впечатлением от арта. Для голосования: #. fandom One Piece 2013 - работа "Сначала догони, газон!" Гомонящая толпа расступается, пропуская машину Зоро к стартовой линии, начерченной баллончиком на асфальте. Зоро едет лишь чуть быстрее, чем мог бы идти пешком, а потому без труда замечает хохочущего Луффи и хлопающего его по плечу Усоппа, а чуть поодаль — гниду Крокодайла, с расстроенным видом рассматривающего разбитый задний бампер шикарного золотистого кроссовера. Значит, Луффи все-таки сделал богатенького, как и обещал, хотя и не без потерь — небось, у самого передок всмятку. Впрочем, манера езды Луффи никогда не отличалась осторожностью. Да и зачем аккуратничать, когда с каждой гонки имеешь тугую пачку банкнот — что-что, а проигрывает Луффи так редко, что практически никогда; Крокодайлу, к примеру, в первый раз попросту повезло. Ну а с деньгами прямая дорога к Фрэнки, он и ремонт сделает качественно, и всегда найдет пару новейших примочек специально для тебя. Зоро приоткрывает окно, впуская в салон прохладный ночной воздух. Шум сразу заглушает еле-еле бормочущую магнитолу — слушать музыку на большой громкости Зоро не любит. Но здесь его никто не будет спрашивать о предпочтениях — вокруг пара десятков прокачанных спорткаров с распахнутыми багажниками. Все соревнуются, у кого круче звук, и Зоро ощущает, как диафрагма вибрирует в такт басам. Конечно, большинство тачек попросту отдыхает в сравнении с машиной Брука — тот как-то хвастался, что общая мощность его усилителей составляет уже 10 киловатт, и останавливаться он не собирается. А вот про Чоппера шутят, что у него единственного в машине вместо сабвуфера аптечка — насчет звука Зоро не знает, не проверял, но ссадины Чоппер ему пару раз обрабатывал, приговаривая, что в этом дурдоме должен быть хоть один адекватный человек. Правда, когда Зоро вполне искренне поблагодарил парня, тот покрыл его отборным матом, в конце тирады заявив, что ему вовсе не приятно. Просто образец адекватности! — Эй, — в окно стучат, Зоро крутит головой и видит Робин. Она улыбается, а Зоро, как и любой мужик на его месте, не может оторвать глаз от ее груди, так аппетитно подчеркнутой полурасстегнутой кожаной курткой. — Привет, — хмуро здоровается Зоро. Робин улыбается чуть шире. — Удачи, — говорит она, а Зоро в ответ пожимает плечами, — он и без пожеланий справится. Тем более от Робин — девушки, которая его однажды чуть не обошла! Да, Зоро не гнушается гонять с женщинами, в отличие от... Хм, а вот и он. У старта стоит ослепительно алый приземистый кабриолет. Даже не глядя, Зоро может с уверенностью сказать, что воском этого красавца покрывали не ранее, чем сегодня утром. «Вот пижон», — думает Зоро, глушит двигатель и вылезает из машины. Динамики, установленные в кабриолете, тут же обрушивают на него модный хаус. Санджи стоит, бесцеремонно прислонившись к сверкающему крылу бедром. И курит, конечно. Рукава его стиляжной черной рубашки закатаны до локтей. — Машинку испачкать не боишься? — с насмешкой спрашивает Зоро, стараясь перекричать музыку. — Смотри, куда пепел летит! — Держите меня, говорящие водоросли подъехали! — Санджи поворачивается на каблуках. — Я думал, ты придешь пешком, странно, что твоя развалюха еще жива. Зоро с неудовольствием морщится. Да, машина у него не блестит свежей полировкой, не пульсирует неоновой подсветкой, и покраской не выделяется — обычный темно-зеленый металлик. Зато под капотом трехлитровый двигатель, и на развалюху она уж точно никак не тянет. А все эти штучки... Санджи довольно лыбится — тварь, заметил, что Зоро задет. — Интересно, как далеко ты на своей игрушечной машинке уедешь? — Зоро шагает вперед. — Игрушечной? Да уж хотя бы не с ближайшей свалки взятой! — Санджи тоже подходит. — А ты свою из «Детского мира» притащил? — Захлопнись, придурок! — очередной шаг, и они уже стоят нос к носу, и у Зоро так и чешутся кулаки. Вокруг уже, кажется, улюлюкают, но Зоро не до того — он смотрит в глаза Санджи, глаза, которые искрятся смехом, а не злостью. Зоро сдерживает улыбку, но больше ничего сказать не успевает — ему прилетает по голове. Как, впрочем, и Санджи. — Неужели нельзя без этого, — обиженно скулит Санджи, Зоро ограничивается быстрым взглядом и потирает заметно набухшую шишку — у рыжей Нами, организатора гонок, тяжелая рука. — Вы тут не одни, идиоты! Нечего задерживать старт, за вами еще два дуралея: Эйс и этот чокнутый курилка-коп! Давайте денежки, и вперед, — заявляет Нами безаппеляционно и протягивает руку раскрытой ладонью вверх. Проклиная ведьму про себя, Зоро шарит в заднем кармане джинсов, в то время как Санджи, дамский угодник, уже кладет аккуратно свернутые купюры на ладошку Нами, одновременно эффектно целуя кончики ее пальцев. Зоро презрительно хмыкает. Нами сует карту с отмеченными чек-пойнтами прямо ему под нос, Зоро наскоро просматривает и без того знакомый маршрут и молча кивает. Когда с формальностями покончено, Зоро тут же садится в машину, закрывает окно и в ожидании повязывает свою неизменную бандану — чтобы волосы в глаза не лезли. Бросает взгляд вправо — Санджи еще не за рулем, вокруг него щебечет стайка девчонок. От группы, отвечающей за обеспечение гонки, отделяется хрупкая девичья фигурка и движется к стартовой линии. Голубые волосы развеваются на ветру, и Зоро размышляет, что бы случилось, если бы отец Виви узнал, чем занимается по ночам его дочурка. Виви тем временем проходит мимо машины Зоро, проталкивается сквозь отчаянно кокетничающих с Санджи девушек и что-то говорит — Зоро ничего не слышно, но девочки начинают расходиться, так что, видимо, старт уже совсем скоро. Одна из них целует Санджи в щеку и машет рукой, и Санджи готов растечься розовой сиропной лужицей. — Прекрасна, как пирожное, — вслух озвучивает Зоро, глядя на движения губ Санджи. — Предсказуемый дебил! Хоть бы что-то новенькое придумал. Толпа, подтянувшаяся в ожидании зрелища, единой волной смещается немного назад. Виви смело встает между двумя машинами. Отчаянная деваха. Вскидывает руки вверх. Зоро кажется, что он слышит стук собственного сердца. И... Старт! В первые мгновения кабриолет вырывается вперед — скорость он набирает быстрее. Но потом Санджи переключает передачу, и Зоро легко нагоняет его. Полкилометра, не меньше, машины несутся бампер к бамперу, и Зоро, чуть повернув голову, краем глаза видит, как бешеный ветер треплет светлые волосы. Санджи сжимает в зубах неприкуренную сигарету и смотрит только на дорогу — впереди опасный поворот, а с ним — и первый чек-пойнт. Кабриолет чуть сбрасывает скорость — и этого достаточно, чтобы Зоро, вильнув, оказался впереди. Тут же он выворачивает руль до предела, рвет ручник и проходит поворот в сумасшедшем заносе, оставляя на асфальте дымящиеся следы. Однако заднее колесо все-таки задевает бордюр, и машина теряет скорость, что позволяет Санджи промчаться мимо. «Мать твою!» — про себя ругается Зоро, отчаянно вдавливая педаль газа. Теперь обогнать Санджи будет сложновато — и это на прямом-то участке. Пустой четырехполосный проспект, казалось бы, предоставляет массу возможностей для маневра, но Санджи не дает Зоро прорваться вперед. Кабриолет танцует впереди, виляя то влево, то вправо, без сомнения уходя на встречную полосу и возвращаясь обратно. Так они пролетают второй чек-пойнт, за двести метров до тоннеля, и Зоро усмехается, когда понимает, что Санджи не успеет выехать обратно со встречки до въезда. Трех километров вполне хватит, чтобы уйти далеко вперед. Влетая в тоннель, Зоро бросает взгляд на спидометр — тот показывает 170. Второй раз он смотрит на указатель, когда тоннель, по ощущениям, близится к концу — стрелка медленно подбирается к отметке 200. Мелькающие лампы сливаются в сплошные горящие линии, и табличек с цифрами, отмечающими оставшееся расстояние, уже не разглядеть. Выезд появляется внезапно, Зоро будто накрывает открытым небом. Санджи впереди не видно. Зоро усмехается, заглядывает в зеркало заднего вида — и его охватывает беспокойство. Сзади Санджи тоже нет. Зоро отъехал от тоннеля уже где-то на полкилометра, а чертова кабриолета все еще не видно! «Встречка», «Но три утра», «Но мало ли» — проносятся в голове обрывки мыслей, и Зоро уже готов переставить ногу на тормоз, когда в зеркале появляется бешено несущаяся красная точка. Колотящееся сердце чуть успокаивается, и Зоро переводит взгляд на дорогу. Вроде бы третий чек-пойнт был где-то тут. За этим поворотом. А потом останется только докатиться до финиша — придурку ни за что его не догнать. Тем временем кабриолет приближается с удивительной быстротой, и вдруг Санджи начинает отчаянно сигналить и моргать дальним. «Обиделся, что ли?» — с некоторым удовлетворением думает Зоро. Автомобильная ругань не прекращается и Зоро хмурит брови — что-то не так? А потом из бардачка раздается трель мобильника. — Твою мать! — с чувством произносит Зоро, держа руль одной рукой и шаря другой вслепую в поисках телефона. Ему приходится основательно сбросить скорость. — Ты охуел, что ли?! — орет он в трубку. — Это ты охуел!.. Водоросль, блядь! Ты же сотый раз по этому маршруту едешь! Ты куда поворачиваешь, ебаная ты водоросль! Зоро холодеет. Черт... — Значит, сейчас при первой возможности направо, потом на дублер, ты понял? Дальше к выезду на шоссе, — Санджи пытается говорить спокойно, но чувствуется, что его буквально трясет от злости. Зоро молча нажимает на отбой и не глядя швыряет телефон на соседнее сидение. Сотню метров до ближайшего перекрестка Зоро почти не замечает. Второй раз за гонку он бросает машину в занос, слышит визг тормозов, и рвет вперед — идеальный вышел поворот, такой бы в кино показывать. В зеркале Зоро видит, что Санджи повторяет его маневр с идеальной точностью, и продолжает, черт побери, приближаться — торможение из-за телефона дало свои плоды. А вот и съезд на шоссе. «Быстрее, быстрее, быстрее!!!» — стучит кровь в ушах, и Зоро уже не отпускает педаль газа. Финиш — черта между недостроенным моллом и автозаправкой — совсем рядом. Кабриолет жмется близко-близко, Зоро в голос орет: «Да отвали ты, недоносок!», как будто Санджи может его услышать — на миг становится страшно, Зоро ведь не такой как Луффи, и ему жаль свою машину. Хватит уже, наразбивал — по первости у Зоро ни одна гонка не проходила без последующей замены бампера или крыла. А потом Санджи резко бросает машину вправо и идет на обгон, и Зоро, забыв обо всем, задыхается, вжимая газ в пол. Но Санджи не хватает расстояния для завершения маневра. Бок о бок машины проносятся мимо заправки, и Зоро все-таки опять впереди — где-то на полкорпуса, но впереди. У финиша народу гораздо меньше, чем на старте, но пара фотографов среди них имеется — рассмотрим потом на снимках. А деньги, как обычно, пополам, — лишь бы выбить их у рыжей ведьмы. Сразу после финиша трепаться с зеваками Зоро неохота, и он, почти полностью отпустив педаль газа, едет дальше по шоссе, успокаивая дыхание. Санджи, видимо, одолеваемый теми же чувствами, движется следом. Зоро окончательно останавливает машину через пару километров. Надо бы выйти, чуть размяться, а потом ехать назад — к ребятам. Но он не успевает даже открыть дверь. Кабриолет неожиданно взревывает, улетает вперед на сотню метров, тормозит, а затем начинает разгоняться задним ходом. Зоро улыбается. Блестящий «полицейский» разворот — и Санджи подкатывается так близко, что Зоро с неудовольствием следит за тем, чтобы ничто не задело его зеркало. Кабриолет останавливается так, что Зоро мог бы дотянуться до Санджи рукой, если бы открыл окно. Если бы?.. Зоро жмет на кнопку, и стекло опускается вниз. В салон врывается свежий ночной воздух, холодит вспотевшую шею. Санджи занят — прикуривает, затягивается, выдыхает дым, запрокинув голову. И только после этого поворачивается к Зоро. Затягивается еще раз, глядя ему в глаза. Зоро высовывается из окна одним рывком. Санджи тянется ближе — и Зоро жадно целует его. Горький вкус табака, твердые, сухие губы, запах пота, дорогой туалетной воды и дымящихся покрышек — вот каков этот поцелуй. Зоро чувствует, как сердце вновь начинает колотиться, как сумасшедшее. Санджи чуть отодвигается, шумно выдыхает, приоткрывает глаза и смотрит на Зоро из-под ресниц. В этом взгляде — воспоминания обо всех ночах, что у них уже были. В этом взгляде — невыносимая жара, капельки пота, стекающие по шее, впивающиеся в спину ногти, хриплые стоны, бесконечно длинные ноги, заброшенные на плечи. В этом взгляде — обещание. От этого взгляда у Зоро напрягается живот, тяжелеет в паху, он непроизвольно облизывает разом пересохшие губы. Видя это, Санджи, блядский, блядский Санджи прекрасно все понимает, и его красивый рот изгибается в плутоватой ухмылке. — Сначала догони, газон! — красный кабриолет, оглушительно взвигнув покрышками, уносится дальше по шоссе. Чертова блядь! Зоро усмехается, резко выкручивает руль и жмет на газ.

Джен (1) • Джен (2) • Гет